А. Жидков: Идею никому не дано приватизировать

Глядя на нынешнее положение дел в стране и оценивая состояние общества, к которому принадлежу и сам, по-настоящему начинаешь понимать роль объединяющей его или разъединяющей идеи.

Идеология является тем базисом, на котором устойчиво до определённого периода стоит государственное здание с его многочисленными институтами власти. Нынешняя Конституция РФ не допускает наличия идеологии в стране. А что это значит на практике? Это значит, что рабочего, крестьянина, интеллигента нельзя объединить для выполнения той или иной задачи. А если у них не будет объединительной цели, тогда теряется и смысл их деятельности. Отсутствие идеи и цели ведёт к деградации.

Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата

(К. Маркс).

 

Но идея как действие (вспомним Ленина: «идея тогда становится материальной силой, когда овладевает массами») начинается с теории. Видна ли кому-нибудь сегодня хотя бы искра в развитии философской мысли в научном исследовании современного общества? Нет, всё застыло. После марксистско-ленинской жизнеутверждающей идеи наступил провал. Многие сейчас начинают понимать, что идею коммунизма нельзя победить физическим, политическим гонением её носителей, что идею коммунизма можно победить только другой идеей.

Но реальность такова, что мысли апологетов капитализма закончились. Эти учёные умы начали бегать по кругу и добегались до идеологии всеразрушающего потребления. Идеология потребления, выросшая из капиталистического накопления любой ценой, породила циников-разрушителей. Встаёт вопрос: что же будет дальше?

 

На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех

(К. Маркс, Ф Энгельс).

 

Для тех, кто понятия не имеет о марксизме-ленинизме, нынешний дискомфорт сродни анархии. У таких начинается паника. Дело в том, что человеческая жизнь коротка и многие не могут в мышлении выйти за пределы той эпохи, в которой они живут. Перемены для них сродни концу света. Сколько уже было этих «концов света» и сколько ещё будет!

Вот именно в такие моменты на помощь паникёрам и отчаявшимся приходит марксистско-ленинская философия как наука о развитии общества. Человек всегда стремился к лучшему. Вместе с этим стремлением происходила трансформация общественно-политических систем от первобытно-общинного строя до социализма. Вместе с изменениями экономических укладов изменялось и сознание людей во всех слоях общества. Этот процесс может прекратиться только с исчезновением человечества. Как говорил Гегель, «умереть, чтобы жить». В этих словах, как бы странно кому-то не казалось, и заключается прогресс. Закон перехода количества в качество предполагает зарождение, развитие и отмирание. Весь вопрос лишь в том, когда общественно-экономическая масса достигнет своего критического порога. Именно в такой критической массе мы сейчас и находимся – более того, подошли к краю.

Капитализм неизлечимо болен, социальное напряжение растёт, экономические показатели падают. Отдельные деятели предлагают включить печатный станок для увеличения денежной массы, другие выступают за увеличение пенсионного возраста, третьи – за свёртывание социальных программ, четвёртые предлагают просто молиться и т.д. и т.п.

Но всё это тщетно. Общественный организм уже настолько болен, что начал разлагаться заживо. СМИ продолжают убаюкивать население началом «роста» экономики, строительством двух школ на всю страну, запускают информволну борьбы с коррупцией. Главное, отвлечь от правды бытия. Правду пытаются убить. Но чем больше эти потуги, тем страшнее реалии правды.

Нынешняя общественно-государственная система, созданная после убийства СССР, гораздо слабее институтов Советского Союза. И если не устояли они в 1991 году, то кто сейчас даст гарантии, что нынешняя система не развалится, как карточный домик, от внешних или внутренних толчков. А приближение краха этой системы гарантировано. Признаки этого налицо. Как и при крушении партийно-государственной системы СССР, власть начала катастрофически терять уважение. Куда ни брось взгляд, губернатор либо в СИЗО, либо уже отбывает срок, либо близок к этому. Про мэров и говорить не приходится, примеров достаточно. Коррупционные скандалы не прекращаются. Падение авторитета власти, когда даже председателя правительства не ругает только ленивый, сопровождается и другими бедствиями. Начинают попираться или попросту игнорироваться законы. Традиции и нравственность осмеиваются. Пороки возвышаются. Снижается уровень образования и здравоохранения. Возвращаются давно забытые болезни – как медицинские, так и социальные. Все начинают требовать толерантности к тому, чему претит сама природа. Природу при этом уничтожают. Посмотрите на погоду, и та буйствует.

 

Капитал, раз он существует, господствует над всем обществом, и никакая демократическая республика, никакое избирательное право в сущности дела не меняют

(В.И. Ленин).

 

Всем нужны теперь только материальные блага. Великая идеология, работавшая на человека труда, объявляется человеконенавистнической, а первое в мире социалистическое государство – тоталитарным, где попирались права граждан. Всё теперь поставлено с ног на голову. Разве жизнеспособно то государство, которое ставит под сомнение своё великое прошлое?

 

Для диалектической философии нет ничего раз навсегда установленного, святого. На всём и во всём она видит печать неизбежного падения, и ничто не может устоять перед ней, кроме непрерывного возникновения и уничтожения

(Ф. Энгельс).

 

В период падения Римской империи историк Г. Крикс писал: «Сперва развилась жажда денег, за нею – жажда власти, и обе стали как бы общим корнем всех бедствий… Корыстолюбие сгубило верность, честность и остальные добрые качества, вместо них оно научило высокомерию и жестокости… Честолюбие многих сделало лжецами, заставило в сердце таить одно, вслух же говорить другое, дружбу и вражду оценивать не по сути вещей, но в согласии с выгодой.

Начиналось всё с малого, иногда встречало отпор, но затем зараза расползлась, точно чума. Народ переменился в целом, и римская власть из самой справедливой превратилась в жестокую и нетерпимую… И все принялись грабить: кто хочет чужой дом, кто поле, победители не знают ни меры, ни совести. С той поры как богатство стало вызывать почтение, как спутниками его сделались слава, власть, могущество, с этой самой поры и начала вянуть доблесть, бедность стала считаться позором. По вине богатства на юность напали роскошь и алчность, а с ними и наглость: хватают, расточают, своё не ставят ни во что, жаждут чужого, стыд и скромность, человеческое и божественное – всё им нипочём, их ничто не остановит!

Не в меньшей мере владела ими и страсть к распутству, обжорству и прочим излишествам. Мужчины отдавались, как женщины, женщины торговали своим целомудрием»…

Когда читаешь всё это, то как будто пребываешь не в Римской империи 1,5 тыс. лет назад, а в современном мире. Так что прямые и косвенные признаки разложения и гибели государств всегда одинаковы.

За осмеянием власти начинается ломка ключевых узлов и принципов. Думающие в этой ситуации начинают лихорадочно искать пути эволюции или революции. Действующий руководитель, который ещё вчера казался незыблемым правителем, понимая, что система пробуксовывает, начинает управление в ручном режиме. Его друзья, волей судьбы оказавшиеся во власти, ничем ему помочь не могут в силу своей профнепригодности. Руководитель начинает тасовать колоду управленцев. Во власти вновь оказываются неподготовленные люди. Ситуация усугубляется. Ведь даже на подготовку приличного токаря нужен десяток лет, а достойного руководителя следует растить десятилетиями. А ручной режим управления долго продолжаться не может. Человеческие возможности тоже имеют свой предел. В результате нагрузка становится такой, что она хоронит не только руководителя, но и всю систему, работа которой зависела от воли лишь одного, даже пусть и грамотного и ответственного руководителя.

 

Рабочие строят новое общество, не превратившись в новых людей, которые чисты от грязи старого мира, а стоя по колени ещё в этой грязи

(В.И. Ленин).

 

Почему удержались в 1917 году большевики во главе с Лениным, ведь кругом были развал, саботаж, военные действия? Потому, что у большевиков была идея, а подбор Совета народных комиссаров предлагал кандидатуры наркомов не по родственным, дружеским связям, а по профпригодности.

Разве сегодняшний идеологический вакуум в российской власти позволяет вести постоянную кадровую работу? Нет, не позволяет. Поэтому для многих попадание во власть является лишь очередной разновидностью коммерции.

Почему Ленин и Сталин, их окружение вершили великие дела? Потому что они опирались на великую идею. Что могут нынешние безыдейные во власти? Только вести закулисную бюрократическую борьбу между собой. Вне всякого сомнения, в этой борьбе побеждает тот, кто ближе к правителю, кто изворотливее, наглее, у кого есть деньги.

Такая политика обречена. Приход в неё новых людей в нынешней ситуации означает лишь одно – передел собственности внутри уже новой группировки. В это время никто о высших целях уже не думает. А народ, может ли он, видя всё это, доверять власти? Конечно же, нет.

Получается интересная картина. Власть сама по себе, народ сам по себе. Люди начинают искать защитников своих интересов, тем более что власть постоянно изыскивает возможности в очередной раз залезть в карман трудящихся. Цены растут, налоги растут, с ними вверх идут тарифы. За образование и здравоохранение заплати, а зарплата при этом остаётся низкой. Про пенсии и говорить не приходится. И у многих возникает вопрос: почему так ведёт себя власть?

 

Достойно гибели всё то, что существует… Революционный характер гегелевской философии именно в том и состоит, что она раз и навсегда разделалась со всяким представлением об окончательном характере результатов человеческого мышления и действия… Истина стала уже не догматом готовых положений. Истина теперь заключалась в самом процессе познания

(Ф. Энгельс).

 

Вместо защитницы интересов граждан власть, разделившись на группировки, лишь делит ресурсы страны между собой. Церковь тоже на роль защитницы не годится. Про политические партии и говорить не приходится. Вся их деятельность на поверхности и полностью контролируется, поскольку на территории нашей страны в соответствии с действующим законодательством и сама партия, и её региональные отделения с момента регистрации признаются юридическими лицами со всеми вытекающими последствиями.

Допустим, наше областное отделение партии зарегистрировано в качестве юридического лица в областном управлении Министерства юстиции РФ, в областной налоговой инспекции. Имеются и соответствующие свидетельства. С этого момента мы исполняем все права и обязанности юридических лиц, а соответственно вступаем в трудовые и финансовые отношения, заключаем договоры, сдаём бухгалтерскую и налоговую отчётности, соблюдаем кассовую дисциплину и Трудовой кодекс, строим свою деятельность исходя из финансовых возможностей и используя бюджетное финансирование, определяемое согласно количеству поданных голосов за КПРФ или её кандидата на федеральных выборах. Подвергаемся различным проверкам и в случае нарушений – серьёзной ответственности вплоть до ликвидации.

Таким образом, легальная форма деятельности позволяет определять оппозиционность как относительное явление, ибо в определённый момент любая партия может прекратить своё легальное существование по решению суда. Поэтому для нашей партии выход один – это указание В.И. Ленина на умелое использование парламентских и непарламентских форм борьбы. Другого не дано. Иначе превратимся в игроков в казино: повезёт – не повезёт, благо начальный капитал для игры в рулетку есть – бюджетное финансирование.

Но народ верит в партию, в её идеи, а не в признаки бизнеса под ширмой «любовь к народу». Путь социал-демократии для нас – это путь к разгрому партии. Такой путь разлагает не только партию, но и в целом народ.

Многие сегодня упрекают КПРФ в том, что мы «такие же, как все». Если принять во внимание то, что я написал выше, то да. Если же вернуться к Ленину, то нет. Обличая капитализм и его институты, мы ставим перед собой задачу прихода к власти для смены социально-экономического курса, а не для смены персоналий. Совокупность различных интересов мы сможем объединить лишь на признании нашей идеи. Вот тогда и можно будет разрозненную энергию не просто привести в движение, но и направить в нужное русло.

Задача эта сложнейшая, и партийной структурой, завязанной на депутатскую вертикаль, её не решить. Нужен иной подход, который предполагает достаточно длинный путь, не исключающий революционных преобразований. Главное, что мы располагаем теоретически обоснованной марксистско-ленинской идеологией, которая была и остаётся в ближайшей перспективе единственной идеологией преобразования общества на гуманистических началах. И эту идею никому приватизировать не удастся. Она была и будет идеологией рабочего класса.

Впереди большая объединительная работа среди тех, кто действительно хочет профессионально заниматься революционным преобразованием окружающего мира.

А.И. Жидков

первый секретарь Тамбовского обкома КПРФ,

руководитель фракции КПРФ в Тамбовской областной Думе