Многие помнят, а коммунисты так и без всяких сомнений, что прошедший 2022 год помимо ряда эпохальных событий ознаменовался резонансным законопроектом, внесённым в Госдуму единороссами и подразумевавшим проведение так называемой реформы органов местного самоуправления. В результате реформы сельсоветы должны были попросту исчезнуть из системы органов публичной власти, а система самоуправления таким образом превратиться в одноуровневую, что фактически подразумевало её полную ликвидацию.
Категорически против подобных нововведений выступила КПРФ. Помимо протестного голосования в Госдуме и в региональных парламентах, партия силами своего актива развернула широкую кампанию за сохранение низового, самого ближнего к людям и действительно необходимого для элементарного проживания уровня власти – сельских Советов. В итоге нам удалось широко проинформировать население о грядущих изменениях, отнюдь не улучшающих и без того достаточно сложное положение селян, и в качестве ответа на подобные инициативы вызвать серьёзный общественный резонанс, включая целый ряд критических экспертных оценок, что в свою очередь привело к положению, когда единороссовские власти на федеральном уровне по сути отказались проводить непопулярный законопроект, так и остановившись на первом чтении.
Казалось, жителям сельской местности многих регионов, включая и традиционно аграрную Тамбовскую область, можно было перевести дух и быть спокойными хотя бы относительно бытовых вопросов: пока существующего минимального удобства в получении справок, более-менее оперативной расчистки дорог, замены фонарей в родных деревнях и сёлах. Но не тут-то было, как говорится.
Нынешний 2023 год в Тамбовской области начался с весьма неожиданных (даже для большинства чиновников, а уж для простых людей и вовсе прозвучавших как гром среди ясного неба) далеко идущих инициатив по проведению так называемой муниципальной реформы – по сути той самой ликвидации сельсоветов, о которой шла речь выше, но с опорой на действующее законодательство, что само по себе достаточно неоднозначно даже с правовой точки зрения.
Все явные и скрытые значительные нюансы-изъяны как юридического, так и политического характера, а также очевидная административная слабость проводимого действа доступно и подробно были освещены в ряде статей второго секретаря Тамбовского обкома КПРФ Е.В. Козодаевой, вышедших на страницах «Нашего голоса» в прошлых номерах. Поэтому останавливаться на данном аспекте грядущих «нововведений» не имеет смысла, как не имеет смысла задача практического доказательства того, что данная инициатива, по своей сути губительная для деревни, исходит отнюдь не от районного или сельсоветского уровня, и уж тем более не является творчеством местных жителей. Учитывая тот простой факт, что в каждом районе и в каждом сельсовете практически синхронно применяются одни и те же алгоритмы действий, пакеты документов, аргументы и меры, вполне очевидна общая организация и координация реформы, что может исходить только от правительства Тамбовской области.
Всё это нам, коммунистам, вполне понятно. Поэтому хотелось бы сказать несколько слов о некоторых других аспектах этой «реформы», и прежде всего о её классовой сущности, весьма вероятно, не вполне очевидной для некоторых граждан, но вполне ясной для нас, носителей марксистско-ленинской идеологии. А также постараемся дать краткий, промежуточный анализ отношения к реформе и её восприятия со стороны самих сельских жителей. В своих выводах мы опираемся на непосредственный и довольно обширный опыт общения с людьми во время распространения посвящённых данной тематике партийных материалов в тех самых сельсоветах, которые и вознамерились сегодня ликвидировать реформаторы-единороссы, никак от реформаторского зуда не избавляющиеся.
Общеизвестно, что лишь предельно чёткое понимание подлинной природы и характера какого бы то ни было явления или факта даёт верное представление, как и в каком направлении относительно него действовать. Единственным инструментом, позволяющим получить такое объективное понимание, является классовый подход. Для каждого, кто так или иначе знаком с марксистско-ленинским учением, является довольно ясным простой, но непреложный факт: любое политическое действие, любое политическое решение, исходящие от государственной власти, всегда и везде в основе своей имеют имущественные и экономические интересы того или иного класса, правящего класса. То, какой именно класс сегодня осуществляет политическое господство в России, вполне очевидно каждому и не может вызывать сомнений – у власти находится класс крупных капиталистических собственников, олигархии. Поэтому для того, чтобы докопаться, увидеть суть проводимой реформы (а она приобретает сегодня всероссийский охват, что однако не меняет её ярко выраженный авральный и топорный, деструктивный для деревни характер, отчётливо проявляющийся прежде всего в нашей области), чтобы понять причины, лежащие в её основе, как и её последствия для сельских территорий и их населения, нужно прямо и объективно ответить на вопрос: в чём же состоят действительный интерес и выгода правящего в России класса применительно к данной реформе?
Сделать это совсем не сложно. Даже с учётом всех вполне традиционных «неполживых» заверений и обоснований происходящего «интересами населения» и «улучшением его социально-экономического положения», которыми власть имущие агрессивно прикрывают все свои инициативы, в действительности ничего общего с нуждами и чаяниями людей не имеющие. (Такая порочная практика происходит из самого общественного положения политического господства крупного капитала, представляющего собой абсолютное имущее меньшинство и всегда действующего по отношению к основной части населения исключительно с помощью манипулирования, обмана, фактического подлога и извращения понятий. Причина этого проста: интересы правящего класса капиталистов и интересы населения отнюдь не совпадают). Так вот, чтобы не ходить в плену сладкоголосого обмана и неиссякаемых несбыточных обещаний, при анализе тех или иных действий власть имущих нужно всегда помнить и действовать в соответствии с гениальными словами В.И. Ленина: «Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов».
Так какие же выводы мы можем и должны сделать относительно рассматриваемого вопроса, в соответствии с принципами заявленного нами классового подхода – единственно всегда и наиболее полно дающего объективную картину происходящих событий, вскрывающего подлинные причины и грядущие последствия того или иного явления-факта общественно-политической жизни? Ответ на этот вопрос лежит на поверхности. Но чтобы придать ему ещё большей очевидности, следует хотя бы кратко показать новую реформу в её тесной связи с проводимой действующей властью политикой в целом – полностью вытекающей из этой политики и её идеологических постулатов (любая власть непременно и в обязательном порядке опирается на ту или иную политическую идеологию, именно отражающую экономические интересы господствующего класса, даже если и отрицает сей непреложный факт, даже если и силится утверждать обратное).
Политика, проводимая сегодня, хотя за прошедшие годы и претерпела ряд формальных и малозначимых изменений, полностью сохранила и даже усилила те суть и смысл, которые в общем виде приобрела после крушения СССР и окончательного утверждения у власти класса олигархических собственников – владельцев основных фондов и средств производства. Суть и смысл данной политики просты: режим наибольшего благоприятствования капиталистическому классу и его кровным, врождённым интересам, в идеале заключающимся и стремящимся к ничем не ограниченному и неконтролируемому стяжательству, – то есть не что иное, как обыкновенный либерализм.
Не вдаваясь в подробности происхождения и развития данной идеологии, отметим лишь, что возникновение и становление её произошло в непосредственной и органической связи с подобными же процессами капиталистического класса и явилось не чем иным, как идеологическим выражением его сугубо классовых интересов, хотя и представляемых как интересы общенациональные. Несмотря на появление либерализма в XVII веке, суть его за прошедшее время не сильно изменилась, она осталась прежней – наибольшая экономическая свобода, при наименьшем контроле и ограничениях со стороны государства и общества, имущего класса. Таким образом, либеральная идея и либеральный идеал, исповедуемые и продвигаемые крупными собственниками, выражаясь простыми словами, есть не что иное, как отрицание любых проявлений социальной составляющей того или иного государства, как отказ от всех социальных обязательств, включая их демонтаж, если волей истории эти обязательства присутствуют в том или ином виде в какой бы то ни было стране.
И пусть никого не вводят в заблуждение красивые, но заведомо обманчивые слова о свободе личности и приоритете прав человека, транслируемые в массы исключительно для потребления и оболванивания этих самых широких масс. Ведь даже в ряде своих программных постулатов либерализм, не скрываясь, говорит о недопустимости любой заботы о населении – бедном ли, обездоленном ли, разорившемся, попавшем в стихийное бедствие, на больничную койку, в трагическое происшествие, оставшемся без кормильцев – любом населении, если это затрагивает интересы имущего класса (это трактуется как раз таки как ущемление прав и свобод личности, и оговорка «если» здесь не более чем иезуитский приём), что априори вытекает из любых, даже весьма ограниченных проявлений социальной политики государства. И, конечно же, не могут не страдать «права и интересы личности» не только при перераспределении доходов и благ с учётом пусть и элементарных потребностей общества, а в принципе при каких-либо ограничениях деятельности имущего класса. Вот что в действительности подразумевается под славным и столь подкупающим словом «свобода» в интерпретации класса крупных олигархических собственников, который использует эту столь «прогрессивную» идеологию: свобода – она для «хозяев жизни» – капиталистов, а горести и лишения, бедственное положение и безысходность в настоящем и будущем – для всех остальных, прежде всего для всех категорий трудящегося и эксплуатируемого населения.
Очевидно ли это? Вполне, стоит только немного задуматься и вникнуть в вопрос. Но многие ли граждане у нас «копают» так «далеко и глубоко»? Вопрос, конечно же, риторический.
Между тем давайте на примерах посмотрим, а как оно происходило все эти годы в постсоветской России? Какие решения принимались правящим классом и его администрацией относительно политики социальной защищённости населения? Какое отношение к происходившему имеет та реформа местного самоуправления, о которой мы сейчас и ведём речь?
Ни для кого не секрет, что граждане Советского Союза имели наилучшую, первоклассную систему социальной защиты и социальных гарантий, охватывающих, без всякого преувеличения, абсолютно все стороны жизни общества: от охраны материнства и детства до санаторно-курортного лечения, пенсионного обеспечения, бесплатного образования и здравоохранения высочайшего качества, многого-многого другого. Не является секретом и та простая истина (по крайней мере каждый должен в обязательном порядке это не просто уяснить, а затвердить), что все эти социальные блага и ЗАВОЕВАНИЯ не взялись из ниоткуда и не были чем-то неотъемлемым и само собой разумеющимся буквально от рождения человека, а были именно ЗАВОЁВАНЫ, приобретены нашими предками, дедами и прадедами, в борьбе за свои права с тем самым имущим классом эксплуататоров и стяжателей. Приобретены и защищены в том числе и от нападок международного капитала.
А значит, необходимо чётко понимать, что эти права и социальные гарантии действительно были само собой разумеющимся явлением, но только лишь при социалистическом строе и советской власти, являвшейся выразительницей классовых интересов трудящихся, рабочих и крестьян. Таким образом, пока страной руководила советская власть, гражданам были гарантированы органически связанные с её классовым характером социальные завоевания. И наоборот, вместе с рукотворным демонтажом советской власти ушла и безусловная гарантированность означенных социальных завоеваний для трудящихся. И эта вполне себе очевидная истина легко и неопровержимо подтверждается имеющейся политической практикой всего того тридцатилетия, которое прошло с момента предательского развала СССР и утверждения у власти класса крупных олигархических собственников, исповедовавших прямо противоположную социализму идеологию – идеологию либерализма, которая как раз таки и не приемлет любые проявления заботы государства об обществе, отвергает их в принципе.
Конечно же, ликвидация системы социальных гарантий населения – обширных и всеобъемлющих, пронизывающих буквально всю жизнь людей и все её стороны, – происходила не сразу, ибо подобное было чревато социальным взрывом и непредсказуемыми последствиями. Однако исподволь эта политика велась, и велась вполне последовательно и целенаправленно. Масштабы её таковы, что не заметить стремительного свёртывания системы социальных гарантий и социального обеспечения населения невозможно даже при беглом, поверхностном взгляде и только на те важнейшие общественные институты, которые находятся, что называется, на виду.
Говоря о демонтаже системы широких социальных гарантий населения, прежде всего вспоминаются многочисленные разговоры нынешних штатных пропагандистов на тему «ужасов и неустройства 1990-х». Особенно они напирают на задержку зарплат и выплат (что действительно имело место быть, как сегодня имеют место множество различных неурядиц и проблем, концептуально ничем не отличающихся от проблем тех лет). На фоне сегодняшних непомерных тарифов на услуги ЖКХ возникает вопрос: а как же справлялось население тогда? А очень просто. Дело в том, что в те годы только начинался процесс свёртывания социальных гарантий для населения, доставшихся от социалистического строя, и одной из них были как раз таки услуги ЖКХ, оплата которых носила практически номинальный характер. В те годы это казалось естественным и неотъемлемым благом, о котором не слишком и задумывались.
Сегодня положение кардинально поменялось. Сегодня платежи и тарифы на коммунальные услуги носят фактически конфискационный характер, «съедая» значительную часть доходов человека (порой до 50% и более в тот же зимний период). Вот так «незаметно» население было лишено одной из важнейших составляющих социальной заботы государства, связанной не с чем-нибудь, а с системами коммунального жизнеобеспечения. И уже не вспоминают люди, а многие не знают, да и представить себе не могут, что когда-то было всё совершенно иначе, а то, что сегодня для большинства является тяжёлым бременем, не так уж давно было именно неотъемлемым, само собой разумеющимся правом на доступные жильё и бытовые удобства, что и за благо-то особо не считали.
В этой связи позвольте спросить, многое ли изменилось фактически, если в 1990-е зарплаты задерживались, а сегодня львиная их доля уходит на всевозможные налоги и платежи? И в первом, и во втором случаях средства концентрируются в руках правящего класса, изменился лишь механизм, но не суть действия, отвечающего всё той же идеологической установке либерализма – свёртывание социальной политики и минимизация любых её проявлений.
Конечно, не только тарифы ЖКХ, не только рост различных налогов и сборов (многих из которых вообще не существовало в Советском Союзе, как, например, налога на доходы физических лиц, НДС и т.п.) раскрывают перед нами безрадостную картину происходящего – достаточно иллюстраций и в других сферах. Возьмём образование и здравоохранение, эти общественные институты как нельзя лучше вскрывают внутренний смысл происходивших и происходящих «реформ» и нововведений. Давайте вспомним, как они изменились за это время и что мы получили уже сейчас под завесой таких лукавых слов и понятий, как, например, оптимизация, – ведь именно под её флагом осуществлялись и продолжают осуществляться кардинальные изменения систем, являющихся фундаментом развития и процветания любого общества, его важнейших институтов, некогда предоставлявших гарантии бесплатного обучения и медицинской защиты абсолютно всем категориям населения вне зависимости от социального положения, места жительства и материального уровня.
Давайте будем честны и откровенны. Запуская несколько лет назад процессы так называемой оптимизации в данных сферах, ответственные чиновники и власть имущие на все голоса доказывали нам «назревшую необходимость» реформ, «неминуемые улучшения» и «непременный рост социальной защищённости», обещали поставки нового оборудования, снижение всех негативных показателей и т.д., и т.п. Мы всё это прекрасно помним. Как помним, да и видим совершенно противоположное: если кратко, то произошло катастрофическое снижение числа школ, больниц и других учреждений здравоохранения, появились сложности с получением элементарных и прямо необходимых минимальных уровней обеспечения, связанных с этими институтами, и прежде всего, конечно же, на селе, а также в малых городах и районных центрах. Параллельно происходит количественный рост платных услуг, предлагаемых в данных сферах, избежать которых люди не имеют возможности, учитывая постоянный дефицит финансирования того же здравоохранения и катастрофическую нехватку учреждений и специалистов, которые должны предоставлять услуги бесплатно (как бы бесплатно, потому что даже в государственных и муниципальных учреждениях количество платных услуг весьма велико, коммерциализация прочно обосновалась везде). И это тоже не что иное, как проявление и осуществление на практике принципов либеральной идеологии по планомерному отказу от социального государства – идеологии, исповедуемой правящим классом крупных олигархических собственников: всё, что влечёт за собой затраты и не приносит прибыли, должно быть ликвидировано, в крайнем случае минимизировано, естественно, без учёта каких бы то ни было социальных последствий.
Именно из этой целенаправленной политики правящего класса произрастают такие явления, как теперь многими подзабытая реформа монетизации льгот, прокатившаяся по стране в 2005 году и фактически нивелировавшая целый пласт социальных гарантий, прежде всего для пенсионеров и других наименее защищённых слоёв населения, получивших вместо льгот денежную компенсацию, размеры которой далеко не соответствовали объёму получаемых благ прежде, что привело к целой серии протестов, прокатившихся по всей стране. Да, в результате протестов власть вынуждена была пересмотреть некоторые положения той монетизации, но в общем и целом поставленная задача по снятию с себя этих обязательств была выполнена.
Говоря о перипетиях либерализма, прочно обосновавшегося в нашей стране, и о демонтаже социальных завоеваний, доставшихся гражданам постсоветской России в наследство от социалистического строя, конечно же, нельзя не сказать о не так давно прошедшей пенсионной реформе, обескуражившей значительную часть населения, включая и тех, от кого зачастую слышишь: «Я политикой, в общем-то, не интересуюсь». Так вот, 2018 год стал временем, которое многих из категории «не интересующихся» заставило так или иначе пересмотреть своё отношение к общественно-политическим процессам и действиям властей. И не потому, что повышение пенсионного возраста стоит каким-то особняком в цепи либеральных реформ или выбивается из их общего ряда (не забудьте при этом вспомнить среднюю продолжительность жизни мужского населения страны – по данным за 2021 год, она составила 65,5 года), а потому, что затрагивает очень многих жителей России – и не в отдалённой перспективе, а в самой что ни на есть ближайшей, учитывая возрастные группы населения. Так вот, несмотря на лукавые заверения властей, несмотря на широкий общественный протест и категорическое неприятие большей частью общества подобных «необходимых изменений», которые якобы «непременно улучшат материальное положение пенсионеров», повышение пенсионного возраста произошло, фактически поставив под сомнение обеспеченность возрастных граждан одной из важнейших социальных гарантий, от которой напрямую зависят и качество, и продолжительность жизни людей пенсионного и предпенсионного (появилось и такая категория граждан) возраста в нашей стране.
Могло ли произойти по-другому? Ответ и на этот вопрос однозначен – нет, не могло. Правящий класс в рамках своих интересов и руководствуясь своей идеологией, последовательно избавляется от тех социальных обязательств, которые возникли и были осуществлены тогда, когда власть находилась в руках пролетариата, интересы которого антагонистически расходятся с интересами олигархата и обслуживающего его чиновничества.
Список решений и действий, направленных на свёртывание широких социальных гарантий и мер защиты населения, на кардинальный пересмотр всей социальной политики и практики государства, остававшихся в качестве советского наследия (по понятным причинам являвшихся неприемлемыми для незначительной социальной группы сверхкрупных собственников, захвативших политическую власть в 1991 году), можно продолжать ещё достаточно долго. Вспомним такое распространённое в СССР (и, казалось, само собой разумеющееся) явление, как практически бесплатное санаторно-курортное лечение, широчайшая сетка пионерских лагерей, необъятное море бесплатных секций и кружков, представлявших внушительный спектр направлений в любом райцентре страны, а также в целом мизерная цена на основные продукты и услуги, многое-многое другое, что на фоне сегодняшней реальности давно кажется красивой и фантастической сказкой. Но в действительности как раз таки и являлось сказкой, но сказкой, ставшей былью благодаря большевистской партии и советской власти. Можно продолжать, однако суть и смысл происходящего сегодня, думается, вполне понятны на примере даже этих наиболее громких и резонансных изменений, которые уже приведены и рассмотрены выше.
Охватывая взором столь масштабные изменения – свертывание системы социальных гарантий, происходящее (в чём нисколько не приходится сомневаться) в рамках единой политической программы по минимизации социальных обязательств государства, становится совершенно очевидной органическая связь с этим и разворачивающейся ныне так называемой реформы местного самоуправления, направленной на фактическую ликвидацию низового уровня самоуправления – сельских Советов. Концептуально и идеологически преследуется всё та же цель, которая озвучивается вполне публично в рамках одного из главных обоснований реформы: оптимизация и экономия материальных и денежных средств, что, конечно же, как ранее оптимизация школ и системы здравоохранения, уже традиционно «приведёт» к «росту эффективности работы чиновников и защищённости граждан», «решению давно назревших бытовых и инфраструктурных вопросов». В действительности же пока можно констатировать лишь то, что население лишается низового, самого близкого к нему уровня администрации, то есть дистанция между властью и людьми – и без того немалая – снова увеличивается, а учреждения, призванные в том числе и прежде всего решать бытовые социальные вопросы на местах, ликвидируются. Что же, в рамках всё той же пресловутой идеологии крупного капитала, в рамках либерализма данное решение последовательно и отвечает главному его положению – прибыль и ещё раз прибыль. Естественно, что в эту догму разветвлённая система социальных гарантий не укладывается, как и все «неоправданные», с точки зрения либералов, траты. Учитывая подобную постановку вопроса и результаты прошлых процессов «оптимизации», спрогнозировать итог подобных действий и обещаний совершенно не трудно: очевидно, что ничего хорошего, ничего позитивного местному населению эти изменения не принесут, и на селе это в основном понимают.
Завершая беглую характеристику как осуществляющихся мер по «реорганизации» сельсоветов, так и комплекса либеральной политики в целом, хотелось бы отметить один немаловажный момент: многие представители правящего класса искренне удивятся и будут возмущены, если вы попробуете их обвинить в преднамеренном ухудшении той или иной сферы жизни общества, подвергнутой их либеральному реформизму, как удивлялись, например, обвинениям в тяжелейшем положении рабочих и крестьян промышленники и помещики прошлого. И будут считать себя совершенно правыми – ведь они ничего не делали во вред, а только во благо. Во благо своего класса, просто не задумываясь и не беря (ну или почти не беря) во внимание интересы других социальных групп и слоёв, тем более когда эти интересы должным образом данными группами даже и не были озвучены. Кроме того, эти дельцы приведут вам вполне уместное в рамках их капиталистической логики экономическое обоснование многих их оптимизационных действий, настаивая на том, что «совершенно не выгодно» содержать огромные социальные учреждения и органы там, где достаточно сильно поредело население (собственно, мы не раз это слышали и про школы, и про больницы, и вот сейчас про сельсоветы), забывая, правда, сказать, что поредело сельское население прежде всего потому, что из села ушли работа и социальная инфраструктура. Ушли именно при этой власти. Ушли, так как всё тем же бенефициарам проводимой политики – крупным собственникам – попросту невыгодно вкладывать огромные средства в те направления хозяйственной деятельности, которые существовали в рамках советских колхозов и совхозов и давали массу рабочих мест. Нынешним хозяевам проще извлекать сверхприбыли преимущественно из производства и экспорта зерна или технических культур, что при нынешнем развитии технологий и техники, конечно же, не требует соизмеримого с советским сельским хозяйством количества рабочих рук.
Все эти кричащие примеры не только вполне показательны, но и поучительны как в плане понимания сути проводимых изменений, так и в плане демонстрации осознания крупными олигархическими собственниками общности своих классовых интересов и необходимости классовой солидарности в отстаивании и претворении этих интересов в жизнь. Именно это необходимо не просто осознать и уяснить всем нам, простым труженикам, простым жителям, но и руководствоваться в своих действиях ровно теми же принципами: общностью интересов и сплочённостью в их отстаивании и защите. Только так и только тогда можно будет вести действительный разговор о возможности перенаправления политического вектора в нужном для абсолютного большинства населения направлении, а не в интересах узких групп имущих.
Коммунистическая партия говорит об этом прямо: только сознательное сплочение народа вокруг КПРФ пока ещё в состоянии выправить недопустимые кривые либеральной политики и идеологии, что правят бал в России сегодня. Чем быстрее это поймут широкие массы (даже и через подобные антисоциальные реформы), тем больше шансов отстоять права и свободы этих самых народных масс. Другого пути попросту нет, другого пути не существует сегодня. И окружающая реальность это всё острее и острее доказывает. Поэтому включаться в общественно-политическую деятельность широким слоям, конечно же, придётся, как бы им ни хотелось того избежать. Только в этом случае и во главе с политическим авангардом в лице Коммунистической партией удастся сдвинуть дело с мёртвой точки тупикового либерализма.
Заканчивая разговор о «реорганизации» сельсоветов, в качестве своеобразного послесловия и для полноты картины нужно обязательно сказать несколько слов об отношении и позиции населения к этим процессам. Все мы прекрасно понимаем, что проводимые реформаторские мероприятия в наибольшей степени скажутся на жителях деревень и сёл, расположенных на значительном удалении от районных и городских центров. И среди этой группы населения, исходя и делая выводы из опыта непосредственного общения, однозначно превалирует крайне негативное отношение к происходящему, причём многие услышали о намерениях властей провести очередную реформу именно от нас, коммунистов. Жители отдалённых населённых пунктов прямо характеризуют готовящиеся преобразования как создание неприемлемых для них условий проживания, вынуждающих их к переезду. Вот только проблема в том, что переезжать многим некуда и не на что. Да и с какой такой стати? Причём, такие сельчане зачастую дают именно классовую оценку происходящему (что, конечно же, не может нас не радовать), определяя проводимую властью политику как действия сугубо в интересах крупных агрохолдингов и крупного капитала в целом. Это ещё раз всем и каждому наглядно демонстрирует непреложную истину и закон развития общественных процессов: бытие определяет сознание.
Несколько иные настроения встречаются среди граждан, проживающих в пригородах. Хотя и здесь многие не приветствуют «нововведения», но всё же в целом к происходящему относятся куда сдержаннее и терпимее, уповая на близость городской инфраструктуры, предоставляющей возможность сгладить ожидаемые вследствие ликвидации сельсоветов сложности, которые жители, в общем-то, сами и прогнозируют.
Конечно же, встречаются и те, кто приветствует упразднение низовых органов самоуправления. Правда, при этом в своих суждениях они напирают на то, что, мол, от сельсоветов толку практически никакого. То есть по сути таким своим мнением данные граждане выражают не что иное, как своеобразный протест против действующей местной власти в форме вот такого её отрицания-наказания. Отчасти они, конечно, в своём праве. Хотя, вероятно, и не совсем понимают возможных последствий ухудшения их бытового положения.
Таким образом, вполне можно констатировать, что абсолютное большинство из тех жителей деревень и сёл, с которыми нам пришлось контактировать непосредственно в ходе нашей работы по информированию о грядущих переменах, отнеслись к этим переменам, мягко говоря, скептически, как и к власть имущим, эти перемены инициировавшим. Да и в целом недоверие к поборникам реформ с тридцатилетним стажем становится значительным. И хотя у достаточно большой части населения это недоверие связанно с общим разочарованием и абсентеизмом, нарастающее критическое отношение к власть имущим говорит о том, что при дальнейшем ухудшении социально-экономического положения эти люди созреют и до вовлечённости в общественно-политическую деятельность. Причём на виду и на слуху у них только КПРФ, чьи представители лишь и встречаются с людьми, объясняют происходящее, силятся помочь – это мы тоже видим в настроениях и слышим от населения.
А значит, впереди у нас ещё много работы по политическому просвещению, организации и сплочению населения наших сёл, деревень и городов, в которых проблем с каждым годом также всё больше. И работа эта обязательно даст свои плоды – такое время не за горами!