С самого своего возникновения марксизм являет собой целостное философское, экономическое и политическое учение, основанное на материалистическом понимании и объяснении явлений действительности и движущих факторов исторического развития, в основе которых лежат всеобщая детерминальная обусловленность и диалектическая причинность. Таким образом, ядром марксизма, придавшим ему строгую научную обоснованность, последовательность и неопровержимость, стали как раз диалектический материализм и исторический материализм. Маркс и Энгельс, проанализировав всё предшествующее развитие человеческой мысли, всю массу фактов и явлений природы и жизни человеческого общества, создали объективную научную систему, вооружённую единственно действительно научным методом исследования и познания окружающего мира – диалектическим методом (применённым именно ввиду познания материи, реально существующих процессов и явлений, а также механизмов их развития). Законы этого метода были не только стройно сформулированы теоретически, но и проверены и подтверждены материальной практикой развития природы и общества.
Исследуя историческое развитие человеческого общества в целом и иллюстрируя его в частностях, Маркс и Энгельс нашли и доказали основу развития – экономику, хозяйственное производство. От этого материалистического базиса они вывели производными все остальные явления и сферы социальной жизни. Используя теоретические положения, подтверждённые исторической практикой, они показали, что развитие производства, изменения его способа, происходящие в экономике, неизбежно влекут за собой и изменение социально-политических условий жизни общества, выдвигая новую мораль, новый господствующий класс, новое политическое устройство, отвечающее интересам дальнейшего развития производства в рамках нового способа производства и новых форм собственности на средства производства. Таким образом, происходит смена за сменой всего социально-экономического строя, всего уклада жизни людей. Процесс этот носит объективный характер, и остановить его нельзя, не остановив процесс развития человеческого общества, что невозможно в принципе.
Конечно, все изменения в экономике носят не одномоментный характер, они возникают и вызревают долго, постепенно формируя в рамках старой общественно-экономической формации черты и контуры новой, уже идущей ей на смену. Маркс, анализируя современный ему способ производства – капиталистический, неоспоримо доказывает, что на тот момент в его недрах уже формировались непримиримые противоречия между производительными силами и производственными отношениями; между характером производства и характером присвоения прибавочной стоимости, возникающей в ходе производства; противоречия между трудом и капиталом. И эти антагонистические противоречия непременно приведут к свержению капиталистического строя и к началу формирования новой социалистической (коммунистической) общественно-экономической формации, которая раз и навсегда устранит озвученные выше противоречия, возникшие между производительными силами и производственными отношениями. Но сложность перехода к социалистическому обществу заключается в том, что в отличие от других предшествующих ему социально-экономических формаций оно не вызревает в недрах господствующего, но ставшего регрессивным строя, а требует достаточно длительного переходного периода от капиталистических отношений к социалистическим, так как в рамках буржуазного строя социалистические производственные отношения просто не в состоянии вызреть и сложиться.
Исходя из этого, К. Маркс и Ф. Энгельс главной задачей Коммунистической партии называли борьбу за овладение политической властью. Борьбу, опирающуюся на неразрешимые противоречия, на сопротивление ужасам угнетения и чудовищной эксплуатации, которым подвергается трудовой народ со стороны буржуазии. Борьбу как за избавление трудящихся от гнёта и произвола, так и за установление взамен диктатуры человеконенавистнического капитала диктатуры пролетариата – форме политической власти, единственно способной обеспечить прежде всего экономический переход к социалистическому обществу путём формирования социалистических форм собственности и утверждения социалистического способа производства в хозяйственной жизни страны. Достижение этой задачи – приход к власти рабочих и крестьян, всех трудовых элементов – в условиях буржуазной диктатуры возможно только одним путём – путём непримиримой, последовательной борьбы, осуществляемой угнетаемыми пролетариями под руководством своего политического авангарда – Коммунистической партии; путём полной ликвидации власти капитала, как и указывали классики марксизма. Именно этот тезис нёс и несёт в себе главную опасность для господствующего класса буржуазии. Именно он вызывал лютую, непреходящую ненависть буржуазии к коммунистическому учению и к его основоположникам.
Таким образом, марксизм не только дал человечеству объективное объяснение мироустройства, но и, учитывая открытые им законы развития, предоставил возможность изменить социальную действительность, действуя сообразно этим законам. Марксизм прямо доказывает неизбежную гибель буржуазии ввиду диалектики развития капиталистической формации и разбивает так упорно навязываемое положение о метафизичности буржуазного строя, а также обосновывает приход к власти пролетариата и указывает чётко определённые пути и средства достижения этой задачи. Именно это и делало марксизм настоящим революционным учением, несущим реальную угрозу господствующим эксплуататорским классам. Угрозу, которая не просматривается, например, в утопическом социализме с его созерцательной праздностью и фантасмагорическими, лишёнными реального обоснования социальными изысканиями, с его пустым моделированием. И уж тем более не видно угрозы классу эксплуататоров в либеральных движениях, являющихся не чем иным, как инструментом упрочения господства капитала, использующего псевдодемократические идеи и играющего на узколобости, на глупости филистера. Ровно поэтому именно против марксизма была развязана настоящая идеологическая, информационная война, которой буржуа не удостоили все предыдущие течения политической и философской мысли.
Продажные идеологи капитала, буржуазная профессура, привыкшие проституировать за малую плату, за подачки с барского стола, очень быстро осознали, что грубая, топорная антимарксистская пропаганда, гротескное, извращённое толкование положений этого учения (в т.ч. о глобальном обобществлении всего и всякого имущества, женщин, семьи и прочая чушь) не дают должного результата, а скорее наблюдается обратный эффект. И не только потому, что откровенная ложь прямо бросалась в глаза последователям коммунистического учения из среды интеллигенции и сознательных рабочих. Но и потому, что капиталистическое общество, в котором 90 процентов его членов и без того лишены какой-либо собственности, зачастую даже личной; в котором царят невыносимые условия существования, безысходность, чёрная нужда и лишения (давно уже приведшие в том или ином виде к обобществлению женщин в виде вынужденной проституции, браков по расчёту, измен и т.п. вещей), – такое общество слабо реагировало на гнусную клевету, развязанную против стройных положений марксистской идеологии.
Учтя подобное положение вещей, буржуазные идеологи скорректировали методы антикоммунистической пропаганды, повели её куда искуснее, тоньше, основательнее, но самое главное – скрыто, под видом так называемого творческого развития марксизма. Напирая на то, что «марксизм – это не догма, а руководство к действию», что это наука, и значит, он, как и любая наука, должен развиваться ввиду «новых» «открывшихся» условий, факторов и явлений, что его положения должны пересматриваться, скрытые апологеты капитализма, эти наёмные буржуазные писаки, эти «почтенные» «учёные-профессора» под видом активных деятелей социалистического движения, его теоретиков и подвижников, повели широкую оппортунистическую деятельность и открытую ревизионистскую атаку на марксизм, подвергая сомнению и пытаясь ликвидировать его ключевые революционные положения, несущие угрозу господству капитала. Они заменили их тред-юнионистской и реформистской практикой, тезисами о «мирном врастании» социализма в капитализм, о необходимости просветительской деятельности с целью широкого, повсеместного внедрения в массы социалистического сознания в условиях материального господства капитализма и прочей откровенной казуистической белибердой.
Единственная цель, которую преследуют подобные деятели, – оторвать пролетарские массы от действительной борьбы и вернуть их сопротивление в приемлемое для капиталистического господства формально-демократическое, парламентское русло, являющееся по сути не чем иным, как фикцией, имитацией политического процесса. Именно так действовали все отступники марксизма, все ренегаты коммунистического движения – Лассаль и Бернштейн, Дюринг и Каутский, катедер-социалисты в Европе, Струве и Булгаков, Туган-Барановский и все «легальные марксисты», «экономисты», Мартов и Аксельрод, Мартынов и Кричевский, Плеханов и другие деятели меньшевистского движения в России, против которых В.И. Ленину пришлось вести последовательную и упорную борьбу. Борьбу не просто за чистоту теории, но и за саму возможность осуществления пролетарской революции, за установление диктатуры пролетариата и построение социалистического общества в интересах всего трудящегося большинства.
Однако это отнюдь не означает, что марксизму придаётся некая метафизичность, косность и неповоротливость, сближающая и уподобляющая его вульгарным буржуазным теориям. Это также не означает, что его нельзя творчески развивать с учётом новых явлений и фактов действительности. Конечно же можно, и это со всей очевидностью доказали гениальные работы В.И. Ленина!
Именно Ленин, выявив и проанализировав современный ему этап развития капитализма, уже значительно отличавшийся от того периода, который пришёлся на время жизни К. Маркса и Ф. Энгельса, разработал учение об империалистическом, монополистическом развитии капитала как о его последней, высшей, но и конечной стадии. Учитывая различный уровень развития империалистического капитала тех или иных стран, Ленин разработал учение и доказал наличие слабого звена в цепочке. Он выдвинул положение о том, что именно в той стране, которая в силу своей экономической отсталости не в состоянии извлекать сверхвыгод из ограбления колоний и полуколоний; которая порабощена иностранным капиталом (в том числе и в результате фактического предательства так называемых элит) и сама является полуколонией, – в такой стране быстрее и вернее всего произойдёт социалистическая революция, так как местный господствующий класс получает сверхприбыли исключительно за счёт чудовищного, вопиющего ограбления собственного населения.
Основываясь на анализе современной ему экономики и политики ведущих стран капиталистического мира, Ленин научно предсказал, что социальная революция грянет в первую очередь в отсталой царской России, а не в передовой «мастерской мира», имеющей наиболее развитой рабочий класс – Англии, которая в то же время была и крупнейшей колониальной державой, что позволяло ей сглаживать классовые противоречия, в том числе подкупая часть рабочих (деятелей профсоюзного движения, прочую «рабочую аристократию») и тем самым избегая революции. Выводы Ленина относительно России как слабого звена в развитии империалистических стран, сделанные вопреки основоположникам марксизма, которые передовую в роль в осуществлении пролетарской революции отводили именно Англии, блестяще подтвердились последующей исторической практикой.
Именно Лениным было творчески и детально проработано учение о диктатуре пролетариата как истинно демократической, единственной и безальтернативной форме государственного устройства в стране победившей социальной революции и в переходный период от капитализма к социалистической общественно-экономической формации. Также Владимир Ильич говорил прямо, что только тот может считаться настоящим марксистом, кто не просто признаёт положение о классовой борьбе (это делает и буржуазия), но доводит его до необходимости пролетарской диктатуры! Именно Ленин в ряде своих работ (прежде всего «Государство и революция») развил тезис о необходимости полного разрушения буржуазного государственного аппарата и о замене его принципиально новыми органами власти – органами победившей пролетарской революции.
В качестве ещё одного примера научного развития марксизма сообразно явлениям времени необходимо указать и учение В.И. Ленина о том, что в условиях свирепствующей европейской капиталистической реакции возможно построение социализма в одной отдельно взятой стране победившей рабочей революции. Впоследствии данное положение было развито Сталиным, в том числе в условиях жесточайшей борьбы с оппортунистической троцкистско-зиновьевской кликой оголтелых предателей, шпионов, диверсантов и убийц.
В работах Сталина нашли продолжение и те принципы В.И. Ленина, которые тот выдвинул в качестве основных относительно хозяйственно-экономического развития первого в мире государства рабочих и крестьян. Сам будучи крупным теоретиком марксизма-ленинизма, Сталин опять-таки с опорой прежде всего на текущий исторический момент, на факты окружающей его материальной действительности развил и углубил учение Ленина о диктатуре пролетариата и её формах в переходный к коммунистическому обществу период. Он убедительно доказал, что по мере роста успехов социалистического хозяйства и социалистического общества сопротивление свергнутых классов (классов, как известно, сохраняющихся и в рамках социалистического строя, и в период перехода к коммунизму; классов, мечтающих о реставрации капиталистической формации) нарастает. Как нарастает и сопротивление со стороны мирового капиталистического окружения. Более того, это сопротивление становится всё ожесточённее и изощрённее с проникновением в советские и партийные органы, в армию и во флот приспособленцев, с проведением ими подрывной, антисоветской деятельности исподволь, скрыто, диверсионно. А значит, и государственная власть в её единственно демократической форме – в форме пролетарской диктатуры – должна не отмирать, а усиливаться, дабы не дать врагам возможности взять контрреволюционный реванш. История Советского Союза в послесталинский период времени убедительно доказала верность выводов и положений великого вождя советского народа И.В. Сталина.
Таково действительно творческое развитие марксизма, обогатившее и укрепившее его и как науку, и как идеологию. Развитие, происходившее с опорой на действительно меняющиеся от эпохи к эпохе материальные условия, вносившее определённые коррективы в политическую практику применения марксизма. Подобные нюансы были отмечены ещё Марксом, который прямо указывал, что национально-культурологические особенности той или иной страны необходимо учитывать при развитии революционного движения на местах. Ленин в свою очередь также обращал внимание на этот факт, безусловно накладывающий отпечаток на развитие революционного движения, которое действительно может принимать различные формы, в том числе и формы национально-освободительного характера в колониальных и полуколониальных странах.
Однако ни Ленин, ни Сталин, ни Мао Цзэдун, ни другие настоящие теоретики марксизма никогда не отступали от марксистского метода познания действительности, от тех незыблемых законов развития, на которых этот метод основан – от основополагающего принципа материалистического понимания истории развития природы и общества. В том-то и заключается задача, чтобы, не извращая и не предавая учение об освобождении пролетариата, не впадая ни в идеализм, ни в трясину буржуазного реформизма, ни в утопический социализм и тому подобные нежизнеспособные, ренегатские теории мирного, органического врастания социалистической формации в капитализм, учесть новое в развитии общества и суметь понять и осветить это новое с позиций марксистско-ленинского учения, неоднократно подтверждённого всей массой исторической практики, и поставить это новое на службу обществу трудящихся, на службу социальной революции. И такую задачу с честью выполняли настоящие революционные марксистские мыслители, являвшиеся одновременно и гениальными практиками коммунистического движения.
Мы уже показали, как в прошлом масса марксистов на словах, оппортунистов и ренегатов коммунистического движения на деле вели борьбу против настоящих подвижников этого учения. Сегодняшний день мало что изменил в этом отношении. И сейчас огромная армия буржуазной профессуры, вертлявых писак и наёмных журналистов, выставляя себя марксистами, вовсю старается, опошляя учение и стараясь размазать, завуалировать, предать мраку забвения его действительную политическую сущность. Конечно, мы допускаем, что среди подобных «теоретиков» марксизма есть и добросовестно заблуждающиеся, хотя это и не снимает с них ни грана ответственности за соглашательскую по форме и сути деятельность.
На сайте ЦК КПРФ и в газете «Наш голос» (№10 от 7 марта 2019 г.) в рубрике «Есть мнение» была размещена статья И. Никитчука «Сталин прав: без теории нам смерть!» Статья вызывает целый ряд серьёзных вопросов. Автор пытается дать анализ причин крушения советской системы, найти изъяны в идеологии и политике, проводимой в СССР, и одновременно указать, каким образом возможно преодоление этих «наследственных», «родовых», так сказать, пороков, доставшихся нашему движению от предшественников. Давайте посмотрим, что же конкретно и, главное, как критикует автор.
Начинается статья обнадёживающе – выдержкой из работы В.И. Ленина «Что делать? Наболевшие вопросы нашего движения», которая должна подтвердить мысль, вынесенную в заглавие статьи: «Без революционной теории не может быть и революционного движения», «…роль передового борца может выполнить только партия, руководимая передовой теорией». Также приводится цитата И.В. Сталина: «Если мы что-то напутаем в практике, то выправим, без теории же нам смерть!», которая указывает, что именно пренебрежение этими «заповедями» и стало одной из причин крушения СССР. Эти непреложные истины, конечно же, не вызывают никаких сомнений, как и необходимость развивать теорию, учитывая особенности места и времени действий, о чём мы говорили выше.
Однако дальше автор, как это часто бывает, делает из верной, неопровержимой посылки ошибочные выводы. Так, характеризуя период социалистической революции и послереволюционную ситуацию, он пишет буквально следующее: «…стоит лишь свершиться социалистической революции, как кардинально меняется механизм общественного развития: коммунисты сами себя лишают главного теоретического оружия, своего «руководства к действию» – материалистического понимания истории – и, не располагая столь же разработанной теорией смены капитализма социализмом, т.е. теорией исторической неизбежности победы пролетариата, обречены двигаться… путём проб и ошибок».
Смелое утверждение, но насколько оно соответствует истине? Мы прекрасно знаем, что социалистическая формация не вырастает в недрах предшествующей капиталистической (о чём писалось выше) и нужен длительный переходный период к социализму, во время которого и сложатся, будут созданы необходимые условия существования нового общества. Социальная революция не даёт сразу же возможности очутиться в «земле обетованной» – это лишь начальный акт, который передаёт власть в руки наиболее прогрессивного, передового, созидающего рабочего класса. Но социальная революция, советская власть – «это не чудесный талисман, она не излечивает сразу от недостатков прошлого…» Ленин прямо указывает здесь, как и в массе других своих выступлений и работ, на необходимость и неизбежность долгой, кропотливой работы по строительству нового общества. Поэтому даже социалистическая революция не в состоянии сразу же изменить механизм общественного развития. Он остаётся прежним – сохраняются классы и противоречия, конфликты между ними, остаются и различные виды собственности на средства производства, сохраняется масса пережитков нового мира. Говорить о «кардинальном изменении условий общественного развития» в такой ситуации – верх идеализма и утопизма. И именно отсюда могут последовать грубые просчёты как в теории, так и в практике политического и экономического строительства.
Таким образом, механизм общественного развития в общем и целом остаётся прежним, но вот действует он уже в принципиально новых условиях политического господства рабочего класса. Ленин это прекрасно понимал. Понимал это и Сталин, что отразилось в проведении взвешенной и адекватной политики. Катастрофа же начала разворачиваться при последующих «великих» деятелях, посчитавших, что у них «кардинально изменился механизм общественного развития», и ликвидировавших на этом «основании» в том числе и положение о диктатуре пролетариата!
Ровно сюда же относится и материалистическое понимание истории и «лишение» его самих себя большевиками.
Думаю, не лишним будет напомнить автору, что материалистическое понимание истории – краеугольный камень марксизма да и всей объективной, действительной науки в целом, и оно никуда не уходит, как и причины, доказательства этого материалистического понимания – ни в капиталистическом, ни в социалистическом, ни в коммунистическом обществе. Или, может быть, после социальной революции перестают действовать законы диалектического развития природы и общества? Может быть, экономико-хозяйственное развитие уже не выступает базисом существования человеческого общества, не возникает производственных сил и отношений, а люди перестают нуждаться в продуктах и товарах, других необходимых материальных условиях существования? Ещё раз напоминаем – именно отказ от объективной оценки материалистических факторов существования общества, именно отказ от материалистического понимания истории общества, вульгаризация и идеализация этого понимания Хрущёвым и компанией и привели к крушению советской системы.
По поводу же утверждения об отсутствии в марксистско-ленинской литературе теории о смене капитализма социализмом, отсутствии теории о неизбежной победе пролетариата хочется сказать лишь одно – внимательнее читайте Ленина.
Идём дальше. «…Развитие общества при социализме должно быть противоположным тому, которое характерно для предыстории», утверждает автор. Развитие общества на каждом этапе своего существования, от формации к формации, разительно отличается друг от друга, а уж тем более при социализме. Главное «не перепутать» социализм и переходный период к нему: «…Социализм как часть коммунизма – это эпоха, в которой общество овладевает условиями своего существования. То есть освобождается шаг за шагом от подчинения объективным законам развития… Общественное бытие и общественное сознание меняются местами… Это означает, – продолжает автор, – что формационный подход как теория развития общества по объективным законам становится непригоден, перестаёт работать, нужна другая теория».
Прежде всего хотелось бы отметить – общество овладевает условиями своего существования с того самого момента, как первобытные люди, обитавшие в рамках человеческого стада, додумались заворачиваться в шкуры убитых ими животных во время сна, чтобы согреться. С того момента это уже есть не что иное, как овладение человечеством условиями своего существования – объективный процесс, продолжающийся непрерывно во времени до той поры, пока существуют человеческое общество и человеческое развитие. Однако из этого далеко не следует, что подобное развитие человечества отменяет подчинение объективным законам. Что же тогда получается, что использование тех же самых шкур для того, чтобы согреться, позволяло первобытным людям не подчиняться условиям смены времён года и температурным колебаниям? Да нет, ровно наоборот! Эти объективные законы как раз таки и заставили человека разумного надеть шкуры, чтобы спастись от холодной смерти. Или, может быть, создание ракетного двигателя отменило законы всемирного тяготения или позволило игнорировать их, освободиться от их влияния? Конечно же, нет – человечество по-прежнему подчиняется и этим, и всем остальным объективным законам.
Дело в том, что автор смешивает понятия «овладевает условиями своего существования» и «освобождается от подчинения объективным законам». Общество, развиваясь, действительно овладевает условиями своего существования всё в большей и большей мере, однако это нисколько не освобождает его от подчинения объективным законам, что мы только что и показали примерами. Такое «освобождение» было бы возможным только в том случае, если бы эти законы оказались отменены, что попросту невозможно. Следуя же автору, можно сделать вывод даже и вне марксистской идеологии, что объективные законы развития (то есть существующие независимо от субъекта их приложения, существующие ввиду имманентных причин, присущих самому развитию) общества (как и любой другой сложной системы, существующей в нашем мире) не совсем чтобы и объективные, но и не совсем чтобы необъективные, а так себе – меняющиеся по случаю, возможно, что даже и по сходной цене.
Как же возможно это понять, если не как банальную путаницу? Изменяющиеся в зависимости от ситуации, в зависимости от обстоятельств причины называются субъективными и никак иначе. Объективные же законы развития потому и называются подобным образом, что действуют всегда непрерывно во времени, действуют везде, применимо к тем условиям мироздания, которые были открыты и доказаны классиками марксизма и всем последующим развитием науки – это ведь азбучные истины.
Что касаемо утверждения «общественное бытие и общественное сознание при социализме меняются местами… формационный подход перестаёт работать, нужна другая теория…», то оно является не чем иным, как субъективным идеализмом.
Тема об отношении бытия к сознанию, о первичности и вторичности материального и идеального настолько подробно и исчерпывающе освещена в трудах Маркса, Энгельса, Ленина, что мы со своей стороны считаем допустимым лишь вновь отослать автора к работам этих великих мыслителей и великих практиков революционного марксизма. Хотелось бы лишь напомнить, что зародилось и сформировалось человеческое сознание под влиянием материальных условий, прежде всего трудовой коллективной деятельности. Первичность материального бытия по отношению к сознанию – такой же непреложный закон, как и диалектические законы развития общества и природы. Условия формирования сознания и при феодализме, и при капитализме, и при социализме остаются неизменными.
Откуда же возьмётся понимание материальных процессов, производительных сил, производственных отношений в сознании человека, если эти факторы не присутствуют уже в материальной действительности? Если же допустить, что сознание может не просто влиять на материальную действительность, изменяя её (что действительно и неоспоримо), но и полностью «меняется с общественным бытиём местами», то есть выступает как первичная причина, как базисная субстанция по отношению к бытию, уже априори имеющая в себе все необходимые сведения об идеальном мироустройстве (а не черпает и не выводит их из неидеальных, но всё же материальных условий общественного бытия), по отношению ко всем существующим процессам в реальном мире, тогда мы прочно скатываемся на позиции идеализма – объективного или субъективного, в зависимости от того, каким образом будем объяснять появление этих априорных данных о мире в сознании человека.
Но подобная постановка вопроса, подобные теоремы, конечно же, ничего общего с марксизмом не имеют, кроме одного – представить дело так, что прежде, чем говорить о социализме и его политической, экономической составляющей, нужно начать широко распространять, внедрять социалистическое сознание в массы трудящихся и только после этого переходить к действительной политической борьбе. Именно к этой, в частности, мысли автор и пытается подвести читателя в своей статье. И в такой постановке также нет ничего нового, они давно известны, ещё с конца XIX века. Культивировались подобные идеи и в утопическом социализме (конечно же, не по злому умыслу, а от объективных обстоятельств), тщетность таких попыток была доказана им же.
Свои мысли автор подкрепляет цитатами из Ленина, но при этом толкует их произвольно. Например: «Рабочий никогда не был отделён от старого общества китайской стеной. И у него сохранилось много традиционной психологии капиталистического общества. Рабочие строят новое общество, не превратившись в новых людей, которые чисты от грязи старого мира… Было бы глубочайшей утопией думать, что это можно сделать немедленно». В подкрепление своих слов Никитчук ссылается и на работу Ленина «Что делать?»: «Ленин социалистическое сознание рабочих масс определяет как «единственный базис, который может обеспечить нам победу». Необходимо подчеркнуть, что это Ленин-материалист называет сознание единственным базисом». Эти цитаты и утверждения призваны подтвердить положения автора статьи, что «при социализме» именно «общественное сознание определяет общественное бытие», между тем со всей очевидностью ясно, что В.И. Ленин говорил совершенно о другом, говорил прямо-таки о противоположном.
Ленин неоднократно в целом ряде работ, статей, речей подчёркивал (и мы приводили эти доводы выше), что социалистическая революция в России не может сразу же порвать со старым миром и одномоментно исправить все его изъяны и пороки, они ещё долго будут давать о себе знать, и именно потому, что хозяйственно-экономический базис, т.е. материальная составляющая, определяющая таки сознание масс, по-прежнему остаётся в большинстве своём буржуазной, а если точнее, то мелкобуржуазной, стихийно порождаемой абсолютным крестьянским большинством в аграрной стране! Ленин подчёркивал, что именно те материальные условия, в которые поставлен русский пролетариат, располагают к формированию его социалистического, классового сознания, и этим действительно нужно заниматься. Но широко успешной данная идеологическая политика будет только тогда, когда всё более и более будут складываться, будут возникать материальные условия построения социалистического общества, а никак не наоборот. В том числе и поэтому (хотя в первую очередь, конечно же, по политическим и военным мотивам; в рамках классовой борьбы, приобретшей характер открытой гражданской войны, чтобы лишить материальной базы имущие классы, враждебные трудящемуся большинству) происходило и массовое обобществление средств производства, вводились и другие элементы политики военного коммунизма, оправданного критичностью положения. Не было ни надлежащего хозяйственного аппарата, ни необходимых коммуникаций, ни технических средств для действительного формирования социалистической экономики в тот период, именно поэтому и вынужденно перешли к НЭПу в марте 1921 года.
Деревня каждый день, каждый час рождала стихийную мелкобуржуазную среду, преодолеть которую можно было опять-таки лишь материальными факторами, в первую голову – подведением технической базы под сельское хозяйство, на основе которой действительно можно было обобществить земледельческие хозяйства крестьян и, что самое главное, работать эффективнее, а это в свою очередь требовало электрификации всей страны, за которую и взялись уже в 1920 году. Именно в этот период В.И. Ленин настаивал на поощрении и всемерном развитии кооперативного и артельного движения, видя в них мощный материальный фактор перехода к социалистическим формам собственности и создания предпосылок для возникновения социалистического общества. В том числе на выполнение той же задачи, помимо насущных экономических, было направлено развитие промышленности, крупных предприятий, которые должны были создать материальные условия для количественного увеличения рабочего класса и качественного изменения его общественного сознания.
Владимир Ильич неоднократно подчёркивал, что должны пройти годы, прежде чем в отсталой России возникнет действительно социалистический материальный базис и на его основе социалистическое общество. А в это время для того, чтобы не дать ни одного шанса на реванш и реставрацию капиталистического строя многочисленным буржуазным элементам советского общества, должна существовать форма организации власти рабочих и пролетарских элементов деревни в форме диктатуры пролетариата. Конечно же, всё это не отменяет необходимости идеологического воспитания масс, но под данное воспитание должна быть подведена прочная материальная база. В противном случае оно, воспитание, организуемое в таких масштабах, неминуемо закончится неудачей. Именно об этом говорил Ленин, именно это и подтвердила последующая историческая практика, о чём мы скажем чуть ниже.
В работе «Что делать?» Ленин ведёт борьбу против экономистов, «хвостистов», «легальных марксистов» и прочих оппортунистов социал-демократического на тот момент движения, предлагавших либо пассивно ждать наступления социалистического общества, «надеясь» на стихийное развитие рабочего движения, либо настаивающих на тред-юнионистской практике рабочих, исключая их политическую борьбу, что в корне неверно. Именно эти обстоятельства наложили определённый отпечаток на данную работу Ленина. В ней он в противовес названным оппортунистам и ренегатам марксизма бичевал преклонение перед стихийностью, совершенно правильно и неоспоримо настаивая на создании организованного, сознательного политического движения революционеров. При этом он доказывал, что революционной интеллигенции необходимо формировать социал-демократическое сознание рабочих извне, что сами рабочие не в состоянии подняться выше тред-юнионистского сознания.
Эти неопровержимые выводы, сделанные Лениным в данной работе, подтверждённые историей европейского рабочего движения, дали повод различным вульгаризаторам марксизма, идеалистам по своей сути, оппортунистам и ренегатам дела рабочего класса и его освобождения, апологетам капитализма и, более того, его самой гнусной, самой реакционной формы – фашизма разводить различные истерично-мистические теории о силе духа, его приоритете и всесокрушающей мощи в независимости от объективных материальных условий, о триумфе воли и прочей околофашистской мистической дребедени. Страдает подобной практикой на современном политическом поле России прежде всего кремлёвский проект «Суть времени» с «великим» артистом г-ном Кургиняном во главе. Впрочем, артистов в этом охранительном недодвижении, уже скатившемся в канаву политической жизни (в принципе, пребывавшем там изначально), хватает.
Давайте же всё-таки вернёмся к реальности и не будем додумывать и приписывать В.И. Ленину и его работе «Что делать?» тех скрытых смыслов, которых там нет.
Ленин никогда и нигде, ни в одной своей работе, в том числе и в «Что делать?», не говорил о приоритете идеального над материальным, сознания над действительностью. Он был он истинным марксистом и пламенным революционером, великим теоретиком и практиком коммунистического движения, с этих позиций выступая всегда и везде.
Главной мыслью, красной нитью проходящей через «Что делать?», является как раз таки необходимость организации централизованного сознательного революционного движения рабочих. Главным фактором достижения этой задачи он считает формирование социалистического сознания у рабочих, прежде всего у передовых представителей пролетариата. И главную роль в этом деле Ленин действительно отводит интеллигенции, убедительно доказывая, что сами рабочие в силу целого ряда обстоятельств, в том числе по причине политической неразвитости, не в состоянии достичь социалистического сознания, не в состоянии верно оценить окружающую материальную обстановку, увидеть и понять реальные пути борьбы за освобождение от гнёта капитала, за новый мир, за светлое социалистическое будущее.
Ярким примером, подтверждающим слова Ленина, является прежде всего Англия – страна передового развития капитализма, в которой ранее, чем где бы то ни было, возникла буржуазия, возникла крупная промышленность, произошёл промышленный переворот, сформировался широкий класс фабрично-заводского пролетариата. Казалось бы, именно Англия должна была поднять пальму первенства революционного движения сознательного пролетариата. Однако на деле именно революционного движения как такового Англия и не знала, хотя и пережила мощное тред-юнионистское движение. Так проявились на практике законы диалектического развития: мощный английский пролетариат, возникший ранее других, оказался один на один с действительностью, так как наиболее прогрессивная буржуазная интеллигенция ещё не успела проанализировать вновь сформировавшиеся материальные условия, увидеть и понять их противоречия, дать на основании их правильную оценку всему общественному развитию, сформировать теорию и практику научного социализма, указать пролетариату единственно верную дорогу к освобождению от рабской доли и скотского существования. В итоге «самостоятельно» английские рабочие, не имеющие ни специальных знаний, ни сил, ни времени для осмысления законов общественного развития (как, впрочем, и любые другие рабочие), так и не смогли подняться в своём сознании выше экономической борьбы в рамках профессиональных союзов.
Ровно об этом говорил Ленин, таким образом настаивая, разъясняя, доказывая оппортунистам и буржуазным апологетам всех мастей необходимость активной деятельности революционной интеллигенции в деле формирования рабочего движения и внесения в него социалистического сознания – извне, так сказать.
Но означает ли это, что Владимир Ильич ударился в идеализм и в качестве базиса действительности заговорил о превалировании сознания над материей? Думать так, утверждать подобное – верх невежества и вульгарности. Выше мы уже указали на исключительно материальные условия возникновения учения о научном социализме и социалистическом сознании в среде прогрессивной буржуазной интеллигенции – появление крупной промышленности и массового пролетариата, возникшие вследствие этого противоречия труда и капитала, противоречия внутри самого развития капиталистической системы производства и т.п. противоречия.
Отношения эксплуатации и угнетения меньшинством большинства насчитывают тысячи лет в истории человеческого общества, и тысячи лет наиболее прогрессивные представители человечества мечтали об установлении справедливых общественных отношений, о ликвидации социального неравенства, о лучшей общей доле для всех и каждого. Но дальше нежизнеспособных теорий, вершиной которых стал утопический социализм, дело так и не двинулось. И не потому, что эти мыслители прошлого были не столь развиты, как полагалось, а от того, что отсутствовали материальные предпосылки, материальные отношения, анализ которых привёл бы к появлению этих теорий. Таким образом, и здесь мы видим, что основой идеального, основой сознания, его отправной точкой являются именно материальные отношения, но никак не наоборот.
Положение Ленина о необходимости привнесения социалистического сознания рабочим извне также не опровергает, а лишь убедительно доказывает первичность общественного бытия по отношению к общественному сознанию. Ни одна из идей утопического социализма так и не смогла овладеть массами, так как падала на совершенно не подготовленную материальными условиями почву – можно сколько угодно объяснять мелкому собственнику выгоды коммуны, мелкобуржуазному крестьянству выгоды общественной собственности на средства производства и коллективного труда, но пока не возникнет материальных предпосылок для складывания таких отношений производства, эта агитация и пропаганда в массе своей не будет услышана. Поэтому-то остались массово невостребованными идеи социалистов-утопистов, эксперименты Оуэна, взгляды Герцена и Чернышевского, политическая пропаганда и героическая борьба революционных народников. Но все они дали необходимый материал, дали возможность сформировать научный социализм и социалистическое сознание вначале у наиболее прогрессивных представителей буржуазной интеллигенции, а затем уже начать внедрять это сознание наиболее передовым рабочим (именно рабочим в первую голову, сельским пролетариям-батракам – во вторую, а не всему «простому народу»), которые должны были сформировать политический авангард своего класса и повести его на штурм капитала. Сделать это без наличия социалистического сознания пролетариата, для формирования которого уже сложились необходимые частные предпосылки, было нельзя. Именно это и только это имел ввиду Ленин, когда называл социалистическое сознание рабочих единственным базисом осуществления пролетарской революции, а отнюдь не приоритет «общественного сознания над общественными отношениями». Ровно так же трактуют различные оппортунисты и ревизионисты марксизма.
Прежде чем завершить наш разбор, хотелось бы ещё достаточно бегло (в рамках газетной статьи) остановиться на нескольких принципиальных моментах, грубо извращающих марксизм-ленинизм как философское и политическое учение, как теорию классовой борьбы и утверждения господства пролетариата.
Добрая часть статьи посвящена мистически-идеалистическим оценкам человеческой психологии, анализу её априори сложившихся светлых и тёмных сторон, превалированию тёмных сторон на генном уровне и т.п. моментам, бороться с которыми надо исключительно идеалистическими же методами – агитируя и пропагандируя за всё «доброе светлое, правдивое, вечное». К таким абстрактным, «общечеловеческим» ценностям апеллировали и архитекторы перестройки, прямо противопоставляя их классовым ценностям. Рассуждениями в подобном духе автор «доказывает» и крушение Советского Союза. Правда, имеется и попытка взять во внимание и материальный фактор учёта различных классовых интересов при оценке причин этой трагедии. Но в конечном итоге всё вновь сводится к недостаточной пропаганде социализма и его ценностей в СССР, попутно ставится под сомнение и демократическая составляющая политической системы страны Советов.
Мы не будем долго останавливаться на идеалистических изысканиях применительно к структуре человеческой психики. Заметим только, что человек – существо социальное, его сознание – есть отражение материальных условий его бытия, все его «светлые» и «тёмные» стороны – проявление социальной действительности, её ценностей, её изъянов, её плюсов и минусов, всего комплекса социально-экономических факторов в психике человека. Об этом мы уже говорили выше достаточно подробно. И бороться с массовыми проявлениями «негативной» стороны человеческой психики в несовершенном обществе, обществе враждебном самому себе, обществе враждебном человеку, то есть в капиталистическом обществе, можно лишь овладев политической властью, чтобы всемерно изменить материальные условия бытия так, чтобы не осталось факторов, порождающих пороки и изъяны, порождающих предпосылки и условия формирования «чёрных сторон» человеческой психики.
Что же до крушения страны Советов – это обширная тема для серьёзной и большой самостоятельной статьи, и сводить её к какому-то одному факту неправильно. Заметим только, что причинами крушения СССР стали в том числе и прежде всего всё те же товарно-денежные, то есть материальные отношения, являвшиеся основой и экономической, и социальной системы и не могущие ею не являться в условиях существования социалистической системы наряду с мировой капиталистической, в условиях существования классов и противоречий между ними. Эти отношения неминуемо вели к стихийному появлению и культивированию буржуазного сознания у известной части общества. Ровно поэтому-то столь важной, главной, определяющей и являлась такая форма организации политической власти в тот период, как диктатура пролетариата. Вот поэтому-то столь много внимания было отведено теории и практике диктатуры пролетариата Лениным и его скромным учеником Сталиным. Вот в чём состояла и состоит основа существования государства рабочего класса, государства всех пролетарских элементов города и деревни. И уйти от этой основы, сдерживающей железной рукой, давящей всю гниль и мразь старого мира, можно только тогда, когда в рамках всего мира исчезнет разница между классами, то есть когда исчезнут сами классы, когда установится коммунистическая организация человеческого общества.
Ровно поэтому первый же удар ревизионистов был направлен против диктатуры пролетариата и этого программного положения партии. Буржуазные реставраторы изъяли его из партийной программы в 1961 г. и ввели туда другое – о построении коммунизма в общем и целом в СССР к 1981 году (!), и это в отдельно-то взятой стране! Это не что иное, как пропаганда – классово вражеская пропаганда, ставившая своей целью опошлить и осмеять марксизм-ленинизм в масштабах населения всего Советского Союза. И тезисы о «развитом социализме», и программные статейки скрытого апологета рынка, предателя дела рабочего класса Андропова, и идеология и политика ускорения, перестройки и гласности, проводимая уже откровенными контрреволюционерами, – это тоже пропаганда и идеологическая работа, но только в интересах определённого класса, и упала она на благодатную материальную почву. Вот что явилось основным, хотя и не единственным фактором крушения Советского Союза.
Обращает также на себя внимание тезис автора о том, что власть (управленческие функции), заметим, в социалистическом, а не в коммунистическом обществе должна быть «сведена в ранг обычной профессии». Позволим себе напомнить, что подобное положение вещей возможно лишь при переходе к коммунистическому обществу, когда исчезнет совершенно разница между физическим и умственным трудом за счёт планомерного развития науки и техники, изменений условий существования и интеллектуально-нравственного совершенствования человека.
Напоследок хотелось бы привести и разобрать следующие выдержки: «…разработанная членом РУСО Р.С. Крупышевым теория интересов, суть которой состоит в раскрытии борьбы социального гуманизма и социального эгоизма, т.е. противостояния светлой и тёмной сторон личности человека… теория интересов позволяет взглянуть на общество целиком… Если вдуматься, то можно понять, что истинной движущей силой общества являются интересы всех его составляющих… Понимание роли интересов – универсальный ключ к пониманию всего происходящего в обществе…»
Конечно же, здесь вновь замыливается суть теории классовой борьбы, в очередной раз сводится всё к «тёмным и светлым сторонам», борющимся в человеке. Куда там старику Марксу и В.И. Ленину с их теориями классовой борьбы, столкновением антагонистических интересов социальных групп буржуазного общества, противоречиями труда и капитала, диалектикой развития социума и прочими «банальностями».
Примечательна здесь фраза «общество целиком». Сказана она совсем неспроста, в её продолжение приведём следующую выдержку из статьи: «Неизбежно потребуются принципиальное уточнение и формы организации государства, как диктатуры на начальном этапе существования пролетарского государства. Должна ли она быть диктатурой пролетариата… Диктатура должна быть, но не только пролетариата, а всякого члена общества, преданного делу построения нового общества…»
Что на это сказать, товарищи? Судите сами, что получается – пролетарское государство, но при диктатуре буквально всякого встречного и поперечного. Но для нас важнее другое – суть этой предлагаемой будущему пролетарскому государству формы власти.
Автор, получается, наносит удар по основе политического существования пролетарского государства – диктатуре пролетариата, без которой хоть первое, хоть второе, хоть третье в мире государство рабочих и крестьян обречено на скорую и бесславную погибель, об этом подробно говорилось выше. Что же предлагается вместо органичной и единственно возможной политической формы пролетарского государства? А предлагается ровно следующее – «диктатура всякого члена общества, преданного делу построения нового общества».
Из теории и практики развития общества мы знаем, что власть в любом классовом обществе всегда является диктатурой того или иного класса, осуществляющего политическое господство в данный момент времени в том или ином государстве. Все остальные витиеватые словеса есть не что иное, как прикрытие диктатуры того класса, который составляет меньшинство общества, то есть диктатуры эксплуататорского класса, так как классу, представляющему большинство общества, нет никакой нужды вуалировать свою диктатуру – он и так составляет большинство, и ему не нужно обманывать и раскалывать противостоящий ему класс буржуазии; он действует открыто и предельно честно (к обратному всегда стремится именно паразитирующее меньшинство, которое как раз таки заинтересовано ретушировать свою диктатуру в определённые сложные для неё моменты, в том числе и лживыми, насквозь гнилыми теориями национального или общественного консенсуса).
Когда классовые противоречия обостряются и грозят перерасти в открытое противостояние пролетариата с буржуазным паразитическим меньшинством, тем самым грозят падением власти капитала, на политическую и идеологическую сцену извлекаются из нафталина давно побитые молью теории классового консенсуса, пропагандирующие учёт «интересов общества в целом» (мы не зря заостряли внимание читателя на этой фразе, прекрасно понимая, что нет и не может быть никакого общества и никаких общественных интересов в целом, пока существуют антагонистические социальные классы) и «диктатуры всех, кто признаёт новый порядок».
Человечество подобное проходило уже не раз, и эти теории не что иное, как, следуя определению Димитрова, «открытая террористическая диктатура наиболее реакционных кругов крупной буржуазии». А попросту говоря, теории фашизма, имеющие своей целью сбить накал классовой борьбы, популистски жонглируя псевдосоциалистическими лозунгами и пропагандируя учёт интересов каждого и всех, играя в том числе и на чувствах квасного патриотизма, чтобы впоследствии, выиграв время и дождавшись перемены социально-политического положения, установить капиталистическую диктатуру в её наиболее реакционном виде.
Мы уже указывали на опасность отхода социалистического государства от формы организации власти в виде диктатуры пролетариата, хотелось бы лишь подчеркнуть, что в 1961 году, убирая положение о диктатуре пролетариата из программы партии, своё решение обосновывали следующим образом – якобы уже нет надобности диктатуры одного рабочего класса, потому что все существующие в Советском Союзе классы – социалистические и строят они все вместе коммунистическое общество.
Для того, чтобы разбираться в текущей политической и социально-экономической ситуации, чтобы ориентироваться в средствах и методах борьбы за наше коммунистическое дело, за освобождение всего трудящегося человечества, чтобы не выглядеть глупо, рассуждая о творческом развитии марксизма применительно к новым условиям, наконец – читайте Ленина. И не просто читайте, но и применяйте в своей теоретической подготовке, в своей практической политической работе и борьбе тот огромный, бесценный дар творчески развитого марксизма, который Ленин оставил нам в наследство.
Антон Веселовский
секретарь Тамбовского ОК, первый секретарь Кирсановского РК КПРФ
***
Детерминизм – учение о взаимосвязи и взаимной определённости всех явлений и процессов, доктрина о всеобщей причинности.
Филистер – презрительное название человека с узкими взглядами, преданного рутине; самодовольного мещанина, невежественного обывателя, отличающегося лицемерным, ханжеским поведением.
Тред-юнионизм – течение в рабочем и профсоюзном движении капиталистических стран, ограничивающее его цели борьбой за установление более выгодных условий продажи рабочей силы и проведение реформ в рамках буржуазного государства.
Катедер-социализм – разновидность буржуазного социализма. Катедер-социалисты пытались доказать, что народное государство можно построить в прусской Германии путём реформы, без революционного низвержения буржуазно-помещичьего государства, без классовой борьбы.
Имманентный – понятие, означающее внутренне присущее какому-либо предмету, явлению, процессу то или иное свойство.